1. Автор: AnimeZiya aka Tora_Tallium
2. Название: Люди Иллюзий.
3. Аниме по которому написано (Если это фанфик): это НЕ фанфик. Это просто бредовая зарисовка...
4. Возрастная категория: PG-13, пожалуй.
Комментарий от автора: Это, как уже говорилось, не фанфик, а свободное творчество. Состоит данная зарисовка из нескольких небольших частей, пока что трех. Задумка НЕ завершена, к сожалению, но, полагаю, будет завершена. Когда-нибудь, если это все же кому-нибудь нужно...

Тишина и пустота.

«Тишина... Такая сладкая и успокаивающая. И одновременно пугающая. А я один. Совершенно один. Некому разделить эту тишину со мной. Некому защитить меня от этой тишины».
Кайл уже в который раз проснулся посреди ночи в холодном поту. Но светло-голубая футболка была сухой. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды и заранее приготовленное успокоительное. Пачка сигарет. Он снова начал курить, пусть и бросил уже довольно давно... Этот сон... Парень привык, и уже давно даже не разбирал кровать, и ложился спать в джинсах. И каждая ночь была чуть темнее, чем предыдущая. Сегодня четвертая, когда практически невидно очертаний мебели. Только окно и открытая балконная дверь, впускающая свежий ночной воздух...
«Почему я один? Почему все обманули меня? И я единственный, кто слышит эту устрашающую и ласковую тишину. Тишину беспробудной ночи...»
Сегодня он решил выпить успокоительное позже. Взял сигареты, зажигалку, так же приготовленную заранее, и вышел на не застекленный балкон. Моросил мелкий дождь, но дул теплый ветер, чуть растрепывая его темные непослушные волосы. Через каждые три ночи на небе не было звезд. Сегодня четвертая. Кайл закурил, вглядываясь в темноту, но, не видя очертаний домов и улицы. Нет, сегодня определенно самая темная ночь. Новолуние, и даже луна не отражает солнечный свет. И сигарета не успокаивает. Он затянулся сильнее. Как назло, все спят, и ни в одном окне не горит свет.
«Куда ушли звуки? Быть может, они где-то здесь, но я их не слышу? В такой тишине должно быть слышно биение сердца, но я только лишь ощущаю его. Всепоглощающая тишина, одновременно хаотическая и пустая...»
Ветер точно был. Кайл ощущал его прикосновения, ощущал даже, как тот ударяется о здания, о деревья, но не слышал его. Так же, как и не слышал падающих капель дождя, шелеста листьев... Какая по счету сигарета? Пятая? А может, двенадцатая? Он не считал. И не слышал щелчка зажигалки, как загорается сигарета, как она догорает. Не слышал собственных вдохов. Не видел, как окурок летит вниз. Даже сигареты не светились. Ночь была тьмой, ночь забрала все... Он пожалел о решении выпить успокоительное позже, но не спешил возвращаться в комнату, пока не докурит всю пачку...
«Или я просто сошел с ума? Такого не может быть... Одна чернота вокруг. И тишина. Загробная тишина. Хотя даже в гробу должны быть какие-то звуки. Я один... Нет ни друзей, ни врагов. Ни союзников, ни противников. Никто и не узнает... Кто-то мог, но они не поняли, и я остался совсем один».
Оставалось всего три сигареты, и зеленые глаза Кайла привыкли к этой непроглядной ночи. Он различил знакомые очертания улицы, расположение ближайших домов. Деревья... Старый дуб, он стоял здесь еще, когда старые родственники Кайла были совсем детьми. Он сам еще ребенком любил с друзьями устраивать пикники под его размашистыми ветвями. Листья этого дуба необыкновенно колыхались под каплями дождя и порывами ветра. Могло показаться, будто можно увидеть, как они шелестят между собой...
«Быть может, это и хорошо? Нет вечной суеты, этого давящего шума... Но вместе с этим нет и пения птиц, журчания ручья... Нет совсем ничего».
Он докурил последнюю сигарету и уловил небольшой огонек. До этого момента он даже не мог увидеть огня зажигалки. И не включал свет в комнате. Кайл пробовал – бесполезно, не помогает. Смял белую пачку от сигарет в руке, и так же кинул вниз с балкона. Конечно же, не услышал шуршания. Последний раз взглянул на черное, нависающее прямо над ним небо – и пошел назад в комнату.
«Я борюсь с этой тишиной, но знаю, что проиграю. Она унесет меня, поглотит меня. Я растворюсь в ней, и сам стану частью этой тишины...»
Из-за этого сна Кайлом овладевали до боли странные мысли. Он снова пожалел, что не выпил успокоительное как обычно, сразу. Ветер усилился и ворвался в комнату, но парень смог ощутить это только кожей. Ему казалось, что он еще не проснулся. Или, что менее вероятно, что сон пробился в реальность... Он не лег назад в кровать, как поступал раньше, а сел в стоявшее рядом массивное мягкое кресло. Взял стакан с водой и таблетку, найденную на ощупь. Но не спешил пить. Кайл сидел так минут пятнадцать, после чего стакан упал на пол, и хрупкое стекло разлетелось в дребезги, но он этого не услышал. Таблетка успокоительного раскрошилась в его руке. Кайл уснул, утонув в этом большом кресле...
«Мне кажется, или я слышу? Тишина зовет меня... Я нужен ей... Неужели я хоть кому-то нужен? И ты зовешь меня, тишина... Я иду...»

Яркий солнечный свет пробивается в окно сквозь белоснежные занавески. В окно можно видеть улицу с множеством домов и деревьев, среди которых и дуб с раскидистыми ветвями. На стенах светлые обои, несколько картин с изображением природы. Небольшой новый телевизор на стеклянной подставке. В углу, у стены с окном, стоит шкаф из красного дерева. После него кровать, в изголовье тумбочка. У противоположной окну стены стоит массивное мягкое кресло, обитое красивой красной тканью с черными иероглифами. На полу пшеничного цвета ковер... Между ним и креслом растекшаяся вода и осколки стекла, какая-то белая пыль. Порыв ветра разбил окно, и крупные осколки долетели до середины комнаты, буквально залитой светом... Об обитателе этой комнаты с именем Кайл уже никто и никогда е вспомнил..

Боль и страх.

Это должно было когда-то произойти. Неизбежно. Уже не в моих силах что-то изменить, да и никогда таких сил у меня не было. Ветер треплет мои темные волосы, солнце бьет в глаза. И небо такое синее-синее... Я слышу шелест листьев. Все кажется таким простым и спокойным, но мне не удается заставить себя улыбнуться. Наоборот, из глаз капают слезы, хотя я и не плачу. Нервно тереблю легкий красный шарф на шее. Мне больно... И всегда было больно. И эти странные сны... Почему никто никогда не слушал меня? Они только отговаривались, что это все чепуха. Но почему я тогда ощущаю столько боли и страха? Столько ненависти окружающих, хотя меня никто не ненавидит? Откуда все это, если не из снов? Родители перестали меня понимать. Друзья отдалились. Но почему? Почему они оставили меня одну?
Слез льется все больше и больше. Я не могу их остановить, да и не пытаюсь. Делаю небольшой шаг вперед. Я уже не различаю свои страх и боль, и чужие. Кто избрал именно меня на эту роль? Эти ужасные сны, повторяющиеся изо дня в день. И никакие таблетки успокоительного и снотворного не помогают. Сколько кофе я выпила с начала происходящего? Но все равно засыпала, и они возвращались. Хотя нет, они никогда и не уходили. Из-за моих слез все такое расплывчатое... Мне только кажется, или все окрасилось красным? Будто я вижу мир через цветные жидкие стеклышки...
Кто кричит? Здесь не может быть никого, это место так далеко от города, но уши закладывает от криков, в которые выливаются боль и страх. Я слышу все как будто изнутри... и одновременно снаружи. Все дергаю и дергаю этот бедный шарфик. На пальцах кровоточат заусенцы, но я не чувствую, чтобы они болели, и только раздираю сильнее. Еще шаг вперед. Кусаю губы и чувствую соленый привкус слез. Мне так сложно разобрать за всеми этими криками шелест листьев и пение птиц, шум ветра и моря подо мной... Почему-то с утра я надела самые неудобные туфли, наверняка натерла мозоли, но я не ощущаю... Только какая-то внутренняя боль разлилась по телу. Быть может, из-за этих снов я уже не могу ощущать свою боль и свой страх?
А разве я боюсь? Теперь уже и не понимаю. Кто-то везде чего-то боится, но чего бояться мне? Меня все предали, теперь я одна. Никто  не хотел выслушать меня, понять меня, и только я должна была вечно помогать им... Быть может эти сны – освобождение? Моя дорога вперед? Но почему я тогда плачу? Это больше похоже на какой-то тупик. Или замкнутый круг, ведь нет ни начала, ни конца. Ни входа, ни выхода. Солнце так бьет в глаза, что приходится щуриться. И от этого слезы текут еще сильнее, я уже не пытаюсь их стереть. И небо такое красное, как лепестки роз...
Я неуверенно иду вперед, до крови раскусывая губы. Я не чувствую боли, но чувствую привкус соленой крови, смешанной с моими слезами. Мне хочется зажать уши руками, чтобы не слышать чужих криков. Кажется, я тихо вою. Поднимаю голову вверх, стремясь увидеть солнце, но вижу бледные очертания кровавой луны. Пусть неуверенно, но легко иду вперед, к краю. Странно, эти красные туфли были жутко неудобными... А ветер все крепчает, или мне это кажется? Он так обволакивает и будто подталкивает меня вперед...
Я одна... Никто даже не знает, что я пошла сюда... Хотя, я же оставила записку родителям. Правда, не помню, что же я им написала... Но разве это имеет значение? Ведь они не заметят, никто не заметит. Иначе они бы заметили давно, иначе они бы поняли. Неужели я смеюсь, или это такие всхлипы? Кажется, в небе летит ворон... Он тоже какой-то бордовый... И трава... И деревья... И мои руки... Все окрашено цветом страсти, цветом крови. Это ли красиво? Но отчего же все так кричат? Я тихонько шепчу им: «Оглянитесь вокруг... Хватит кричать... Хватит... Не надо бояться... Зачем столько страданий?» Но они не слышат меня... Или не хотят слышать? Или им нравится эта боль? Или они любят бояться? А может, им доставляют удовольствие мои слезы? Если так, я успокою вас... Останавливаюсь на самом краю.
Мою душу раздирают сомнения... Я не спала уже несколько дней, но они пришли наяву. Они не оставят меня теперь. Быть может, их предали так же, как и меня? И они хотят утешить меня? Мои искусанные кровоточащие губы расплываются в улыбке, и слезы с новой силой текут из глаз... Все вокруг такое ярко-красное... Я люблю красный цвет... Я делаю шаг за край и лечу вниз, к кровавому морю... Нет, к светящемуся небу, ввысь... Я иду к вам...

Пасмурный день, но кто заставит детей сидеть дома? Они радостно бегут по берегу уже остывшего августовского моря. Синие прозрачные волны плавно ударяются о песчаный берег. С высокого обрыва летят первые опадающие листья, еще зеленые. Оттуда же, сверху, слышно, как кричит старый ворон, многое видевший за свою долгую жизнь. Прохладный ветерок легонько колышет листья деревьев и морские волны, золотые песчинки на его берегу... Дети беззаботно играют в салки. Но вот оторвавшийся останавливается, и вскоре все дети уже стоят в кругу. Все гадают: чтобы значило это кровавое пятно на песке, вымазанный в крови же шарфик и ярко-красные кожаные туфли...

Очищение и забвение.

Ничего не осталось. Теперь уже ничего не осталось. Он лежал посреди парка под проливным дождем. У него больше не было дома. Больше не было друзей. Все исчезло из его жизни, он даже не заметил. Филипп не придавал значения этим странным снам. А зачем? Он практически и не запоминал их, а теперь дождь бил его по лицу, как в одном из снов. Может быть, он просто всех забыл. Может, и нет. Он не задумывался, потому что было не о чем задумываться. Потеря... Теперь ему казалось, что всю жизнь он что-то терял. За себя, за других – неважно. Просто терял. Или постоянно начинал с нового листа... А теперь потерял все.
Он забыл, где его дом, когда начался ливень. Он забыл домашний телефон – его отец так и не купил себе мобильный. Он перепутал дорогу и пошел в парк, а когда опомнился уже не смог найти выход. Он забывал мысли, мелькавшие в его голове секунду назад, и, в конце концов, перестал пытаться их вспомнить. Наверное, не видел смысла. «А что такое смысл?» - мелькнула мысль в его голове. И тут же исчезла, испарилась. Может быть, он готовился таким образом начать все с чистого листа.
Филиппу нравился дождь. С детства он ассоциировался с очищением. Взрослые только умилялись его сообразительности... Он забыл и об этом. А еще ему нравился огонь, и парень постоянно таскал с собой зажигалку. Когда еще была жива его мать, то постоянно искала сигареты. Провалы в памяти и кошмарные сны начались как раз после ее смерти, полгода назад. Обычно Филипп всегда ходил с друзьями, но в последние несколько дней все, что он помнил – свои сны. А сегодня, еще до дождя, он начал забывать, что было до смерти матери.
Чиркнул зажигалкой. Огонь не потух под проливным дождем. Филипп затушил его сам, рукой, чуть поморщившись от промелькнувшей боли. Дождь заливал глаза, заливал все вокруг. Ему даже стало казаться, будто он где-то глубоко под водой. Раскинул руки, продолжая сжимать зажигалку в правой. Когда он сказал своей девушке о редких провалах в памяти... Он не помнил, какая была реакция. Только горький осадок остался на душе. Мысли путались в голове, пытаясь сложиться в общую картину, но парень не пытался за них цепляться. Во снах он думал о смерти. Почему вспомнил об этом сейчас, когда забывал все остальное? В голове пусто. Уже почти пусто.
Какая-то из мыслей гласила, что его сознание очищается. И через его сознание очистятся другие. Кто они, эти другие, парень не знал. Да ему и было все равно. Мысли слились в один общий гул: «Забыть!» Казалось, даже дождь кричал ему об этом. Филипп не сопротивлялся, с легкостью отпуская воспоминания... На их место приходили сны. Нет, не приходили – возвращались. Словно они важнее, чем вся его жизнь до этого. Он что-то прокричал в этот шумящий ливень, и чуть не захлебнулся водой. Снова зажег зажигалку. Что он крикнул, Филипп сам не понял. Последней четкой его мыслью о настоящем было лишь то, что  ему нравится так лежать под дождем.
Сначала он задавался вопросом, где все люди, и ему не приходил в голову, что в такую погоду все остаются дома. А потом он забыл, как и все остальное. Возвращались сны. Какие-то не такие, тоже другие. Но и в чем это выражается, он не задумывался. Закрыл глаза и улыбнулся. Огонь зажигалки продолжал гореть, а парню было не важно, почему он не тухнет. Привиделся прекрасный пейзаж. Нереальный. Он снова открыл глаза, чтобы их залило дождем. Что это ему дает? Ничего. Лишь очищение. И забвение. Наверное, этого он и ждал все это время со смерти... Смерти кого? Не помнил... Наверное, и хотел забыть.
Чуть наклоняет зажигалку, и огонь перекидывается на край рубашки. Теперь уже не боль, а приятное покалывание распространяется по телу... парень снова закрывает глаза. Видит перед собой чистоту, и дождь шепчет ему только что-то совсем неразборчивое... Филипп не помнит, что он лежит в парке под проливным дождем, не помнит о своей зажигалке, а огонь все дальше идет по одежде, не затухая. Ему свободно и легко. И огню, и парню. Последней человеческой мыслью в его голове мелькает: «Я сумел. Я все забыл...» Теперь он разбирает шепот дождя. И улыбается шире, и совсем не чувствует, как огонь съедает тело. Значение имеет только шепот дождя и сверкающая чистота вокруг. Другие уже ждут...

Утро после дождя. Светит мягкое солнце. С деревьев при порывах ветра падают капельки воды, трава покрыта росой. Мокрый асфальт еще не начал сохнуть. Парк пустует, довольно прохладно. Ветер шелестит листьями, даря безмятежное спокойствие. Молодой мужчина гуляет по парку с собакой, медленно выкуривая сигару. Он спокоен, как и все вокруг. Но подходя ближе к центру его собака начинает куда-то рваться, мужчина идет за ней следом... Он нашел только выжженное место на траве, по форме четко напоминающее человеческое тело. Только лишь оно было не черным, а ярко белым, можно сказать ослепительным. Собака заскулила. Мужчина присел на корточки и дотронулся до места... Это не само место такое белое, его покрывает белая пыль. В районе левой руки лежит догорающая зажигалка...